Стратегический альянс между “Роснефтью” и ExxonMobil был создан в 2011 году. Фактически ExxonMobil стала альтернативой ВР. Именно с ней в 2010 году “Роснефть” договорилась о совместной работе в Артике, но сделке помешали российские партнеры ВР — консорциум AAR, с которым они вместе владели ТНК-ВР. Срыв сделки с “Роснефтью” в итоге и подтолкнул госкомпанию к приобретению ТНК-ВР (сделка завершена в 2013 году). В СП по разработке трех Восточноприновоземельских участков в Карском море, а также Туапсинском прогибе на Черном море ExxonMobil владеет 33,3%. Американская компания также должна была оплачивать первый этап геологоразведки в проектах, инвестиции в нее оценивались в $3,2 млрд.

Как говорят источники, ExxonMobil, которая имеет серьезное политическое влияние в США, последовательно отстаивала возможность работы в России. Именно поэтому, уверяют собеседники, первые санкции не касались “Роснефти”, хотя Игорь Сечин персонально попал в черный список США еще в апреле. Разрешение на завершение бурения на Университетской ExxonMobil получила в середине сентября. Почему компании не удалось убедить власти США одобрить продолжение работ, собеседники не знают. Источник в “Роснефти” называет такое решение “очевидным” в свете жесткой позиции США в отношении санкций против России. “Да, возможно как-то регулировать в ручном режиме этот процесс. Но все равно основные работы сворачиваются до следующего августа из-за ледовой обстановки”,— добавляет один из собеседников. В то же время у ExxonMobil пока нет ограничений по работе в рамках ее ключевого проекта в России — “Сахалина-1″ (реализуется с 1995 года, у американской компании 30%, она выступает оператором).

Другие партнеры “Роснефти” по шельфу — итальянская ENI и норвежская Statoil — пока свою позицию по продолжению сотрудничества не обозначали, говорят собеседники. Но эти проекты находятся в не столь продвинутой стадии. Топ-менеджер одного из партнеров “Роснефти” на шельфе говорит, что, “несмотря на все политические проблемы, все хотят продолжать работать”. “Таких запасов и участков с такими перспективами больше нигде нет,— поясняет он.— Поэтому есть за что бороться, мы ведем диалог с политическими властями, чтобы санкции никак не затрагивали совместные проекты”. При этом все источники указывают на сложности в трактовке санкций и необходимость их уточнения.

“Роснефти” нужны партнеры в Арктике, чтобы разделить инвестиции и компенсировать отсутствие технологий, однако вряд ли сейчас будет много желающих, отмечает Валерий Нестеров из Sberbank Investment Research. Новости об открытии месторождения, по его мнению, могут в будущем положительно сказаться на перспективах партнерства “Роснефти” и ExxonMobil, но реально до оценки перспектив еще далеко, запасы могут оказаться гораздо меньше. В то же время, добавляет эксперт, проекты на шельфе реализуются долго, разведка может занять пять-шесть лет, и у ExxonMobil есть возможность вернуться, когда политическая ситуация изменится.